«Мы отворяем окна в другие миры»: преподаватель Маргарита Опалинская —о том, как увлечь искусством любого ребёнка

В популярном искусствоведческом клубе «Фенестра», организованном преподавателем истории искусства из Санкт-Петербурга Маргаритой Опалинской, дети изучают другие исторические эпохи не на основе лекций, а с помощью человеческих чувств. При этом свою задачу педагог видит не только в том, чтобы чему-то научить ребёнка: по её мнению, прежде всего необходимо помочь ему сформировать собственное представление о мире. Число учащихся — членов её клуба — уже превысило тысячу человек. В интервью RT Опалинская рассказала, как найти подход к детям и заинтересовать их вещами, на первый взгляд им неинтересными.

— Маргарита Анатольевна, запрос общества на изучение искусства зависит от сытости?

— Идеи гуманистического всестороннего развития детей существовали во все времена. В 2000-м мы тоже были поглощены этими идеями. Во время социальной нестабильности, казалось бы, людям не до искусства. Но это не так. Когда тебе трудно и в бытовом смысле не всё хорошо, ты можешь найти определённую отдушину в другом мире посредством картин, артефактов. Это не уход от действительности. Это выход во что-то интересное, что оживляет наше бытие

Запрос общества на искусство постоянен и, на мой взгляд, не зависит от социально-бытовой ситуации. Я очень хорошо помню выставку импрессионистов в 2000 году. Стояла гигантская очередь через всю Дворцовую площадь в Эрмитаж. Зимой, в 26-градусный мороз! Люди бегали по очереди греться, стояли с термосами и делились друг с другом чаем. Тем не менее стояли. Это очень показательно.

— Чем вы притягиваете искушённых и не очень искушённых в искусстве людей? Какой наживкой заманиваете?

— Я окончила факультет мировой художественной культуры в Санкт-Петербурге и написала диссертацию по искусствоведению. Работала в институте истории, писала статьи про искусство, занималась научной работой, была научным сотрудником. Потом, когда у меня родилась дочка, вместе с ней меня пригласили преподавать историю искусства трёхлетним детям. Чтобы понять, как это делать более или менее занимательно, я пошла со своим трёхлетним ребёнком в Эрмитаж на экскурсию. Тут-то и обнаружилась серьёзная проблема. Дети экскурсовода слушали невнимательно, без интереса, некоторые валялись на полу.

Я подумала: как же органично им рассказать про пол — и придумала курс «Сказки на полу», потом «Эрмитажные сказки», «Сказки на потолке», «На стенах», потом «Разноцветный Эрмитаж», «Эрмитажный зоопарк»… То есть то, что близко детям. На моих курсах мы ползали по полу, я приносила кусочки дерева, камня, дети их трогали, для них создаваемые на полу образы оживали. Я просто наблюдала за детьми, видела, что им интересно. Как известно, в музее трогать ничего нельзя, а на наших занятиях можно было трогать те артефакты и предметы, которые мы приносили. Для маленького ребёнка музей — это как бы мёртвое, неинтересное пространство, скучное и ужасное. Он закрепощён, не может ничего трогать, в итоге не может ничего воспринимать должным образом. Не все люди могут воспринимать информацию визуально и на слух. Им нужно чувствовать эпоху руками. Поэтому родители приводят к нам своих детей.

Моя идея мастерства преподавания истории искусства — увидеть, услышать, проиграть, изготовить руками и ещё попробовать на вкус. Проживание исторической эпохи через все человеческие чувства: зрение, слух, осязание, обоняние.

Есть люди, которых всегда интересует культура и искусство, а есть люди, которых это не интересует. Например, одна семья до того, как пришла в наш центр, по выходным проводила свой досуг в торговых центрах. Обеспеченные люди. Ходили в кино, обедали в кафе. После того как они попали к нам, говорят они, у них изменилась жизнь. Теперь все выходные они проводят семьёй — если не у нас на занятиях, то в музеях.

Однажды мой сосед меня спросил, чем я занимаюсь. «Клуб свой открыла искусствоведческий». Он был потрясён. Кто и что за это заплатит?

Секрет в том, что у нас подобрались люди, любящие своё дело. Мне кажется, что детям всё равно, чему учиться, но важно, чтобы это делали увлечённые люди.

— Вы же не учите детей ходить на руках или глотать огненные шпаги?

— Мы ничему не учим. Мы погружаем в культуру и через изображение даём возможность ребёнку видеть какие-то вещи, понимать композицию, показываем пути, по которым он может двигаться по мировой культуре и искусству. А будет ли он углубляться — это вопрос его семьи, его личный вопрос. Мы развиваем критическое мышление. Допустим, я демонстрирую древнеегипетское изображение, спрашиваю: «Что вы видите?» Я не даю ответ. Дети, исходя из своего небольшого жизненного опыта, отвечают: «Мы видим большого человека и множество маленьких». Почему он большой, а другие маленькие? Великан и карлики? Гулливер в стране лилипутов?

Дети начинают анализировать и сами делают вывод, что этот человек — главный, остальные ему служат. «А что у них в руках?» У них в руках фрукты, посуда. Значит, они накрывают на стол, а большой человек — это, скорее всего, фараон. А вот учёные проанализировали это изображение и сделали такие выводы. Но ведь никто не знает, правы они или нет. Есть дети очень просвещённые. Они уверенно заявляют, что всё знают. Есть Зевс, есть Гера, есть другие боги, и всё произошло из хаоса. Я отвечаю, что есть гомеровская версия, есть версия пеласгов и ещё шесть версий. Как вам такой вариант? Какая из них правильная? И дети понимают, что есть разные точки зрения, разные люди, разные позиции. Они привыкают думать.

— Ваши курсы не про то, как стать успешным?

— Мы помогаем детям сформировать своё представление о мире, научиться думать, анализировать.

— Большая ли конкуренция у вас в культурной столице?

Нужно просто делать своё любимое дело, и всё. Сейчас много людей, которые что-то подобное пытаются делать. Это здорово. Сейчас всплеск интереса к античности. И многие называют свои курсы «Античность», «Восток». Звонят мне, говорят: «А вот мы хотим открыть курс «Древний Восток», рассказывать о Египте. Посоветуйте, как нам лучше это сделать?».

Для меня это не бизнес, это жизнь. Это дело, которое ты делаешь 24 часа и весь год, без каких-то понятий об отпуске, выходных. Как сказал древнекитайский философ Конфуций, «Найди себе интересное дело, и ты никогда не будешь работать».

— Получаете удовольствие?

— Есть разные ощущения. Иногда и усталость, и отчаяние, и эйфория. Бывает трудно, бывают преодоления. Это здорово, когда ты преодолеваешь трудности, что-то не получается, а потом — полёт! Интересно придумывать какие-то новые проекты, новые поездки. Генерировать идеи, потом их осуществлять.

Я себя ощущаю проводником в сложный мир истории культуры. Этот мир бесконечный, глубокий и интересный. Когда человек живёт только настоящим, это неполноценная жизнь. Связывать прошлое с настоящим и будущим — это то, чем я занимаюсь.

— На чем проводник перемещается? На ковре-самолёте? На метле?

— Есть много вещей, которые могут соединить эпохи. Кусочек мрамора, золота. Допустим, у меня группа детсадовского возраста, как к ним пробиться? Показываю сусальное золото. Они оживляются и дальше слушают внимательно. Или через еду. Майолика (разновидность керамики, изготавливаемой из обожжённой глины (отходов фаянса) с использованием расписной глазури. — RT). Из чего она состоит? Рассказываю о майолике, а потом даю попробовать белый пористый шоколад, потому что он в разрезе точно такой же, как майолика, когда её обжигают. Они это попробовали, и у многих это осталось на всю жизнь. Понимают, какая внутри майолика.

— Вы являетесь учредителем нескольких культурных центров. Сами сейчас преподаете?

— Конечно! Три-четыре раза в неделю. Я от этого не могу отказаться. Для меня это воздух, энергия. Просто руководить организацией, быть учредителем и координировать работу неинтересно. Люблю вести занятия, никогда от этого не откажусь.

— Успешен ли этот проект в финансовом плане?

— Да. Наша «Финестра» существует с 2011 года. С тех пор до настоящего времени у меня ни разу не было ситуации, чтобы я не могла заплатить людям зарплату, или оплатить аренду, или купить то, что я хочу, или оплатить проект, о котором я мечтаю... За это время мы организовали 57 зарубежных поездок, посетили более 25 стран. Всё, что задумывалось, реализовалось (поездка в Мексику, Индию, Японию, Китай) независимо от того, что это очень затратно.

Многие отговаривали: мол, кризис, людям нечем платить за жильё, еду… Что ты со своим этим искусством, культурой? Сейчас от тебя все уйдут. И этого не случилось ни разу. Даже в 2014-м, когда был скачок евро. У нас было много поездок намечено на этот год, и никто не отказался. Мы осуществили все свои проекты. Это очень здорово. Может, мне хочется большего масштаба. Большего помещения. Большего размаха. Хочется развить театральное направление. Мы проводим пятый фестиваль на открытом воздухе. Сейчас у нас на разных курсах занимаются тысяча человек. Мне кажется, что этого мало. Но тут есть опасность потерять личностную составляющую. Хорошо, когда ты знаешь каждого ребёнка, что ему интересно, поздравляешь его с днём рождения... Важно не потерять человека.

— Забавные случаи происходят в вашей практике?

— Если ребёнок сидит ровно и слушает лектора, то считается, что он включён, ему интересно и он работает. И мне самой казалось примерно так же до определённого момента. Сейчас в современном мире много детей и взрослых «многоканальных». Я сама могу говорить сейчас с вами, одновременно отвечать нескольким людям в телефоне, не теряя нить разговора.

Был у меня один мальчик, который в течение нескольких месяцев сидел на моих занятиях в углу, откуда ему не было видно слайдов и слышно меня плохо, как мне казалось. Мы пошли в Эрмитаж, изучали тему Месопотамии. В зале с глиняными табличками мальчик был, как обычно, на удалении, в противоположном углу зала, один. И к тому моменту я уже решила переговорить с его мамой, что не имеет смысла парня водить на мои занятия, потому что вроде как ему это неинтересно — бесполезная трата денег. Вдруг после экскурсии я вижу его маму, которая идёт с его младшей сестрой. И вдруг этот мальчик берёт за руки сестрёнку и маму — и всё то, что я до этого говорила, даже копируя мои интонации, слово в слово, он пересказывает мою лекцию, показывая глиняные таблички, историю, как дети ходили в школу... Вот это всё он ей рассказывает. Оказывается, он был включён всё это время.

Или девочка, которая ходила три года на наши занятия и молчала. Не рассказывала, что происходит на занятиях, родители расстроены. Три года — всё впустую. К ним приехали родственники из другого города и пошли гулять по парку в Петродворце. А там каждая скульптура — определённый античный бог. И эта девочка неожиданно стала рассказывать о каждой скульптуре целые истории. И так полтора часа. Гости подумали, что она специально готовилась.

Мы погружаемся не только в древнюю культуру, но и в современное искусство, и рисуем, и стрит-артом занимаемся.

— У органиста самое чувствительно место — спина, так как в большинстве случаев он сидит спиной к залу. Какая часть тела самая чувствительная у экскурсовода?

— Мне кажется, руки. Лицо важно, конечно, но если бы мне связали руки, то, наверное, было бы очень трудно.

— В какой эпохе вы сами хотели бы жить?

— В нынешней. Мне здесь хорошо и комфортно. Все современные вещи мне нравятся.

— Судя по книге на вашем столе, вы готовите очередной необычный проект?

— Древнеегипетский «Мумии возвращаются!». Кстати, мы и в Москве открыли филиал. Приходите, не пожалеете!