Американские соседи «русских разведчиков» отчаялись спасти «шпионский дом»

Благоустроенный район в Монклер выгоднее всего смотрелся всегда в солнечный день. Вдоль зеленых стриженых без выдумки, но аккуратно, лужаек любили прогуливаться мамы с колясками. Иногда улицу оглашали восторженные или заунывные крики младенца. Сейчас эту мирную, положительно мещанскую жизнь нарушает расстройство совсем другой природы, и члены местного сообщества на грани отчаяния. Жители таких районов в американских пригородах часто образуют особую социальную единицу, общаясь друг с другом, знакомясь и разделяя ответственность за их общее пространство, понимая, что никто за них его не обустроит, пишет Daily News. Это расстройство оказалось в самом сердце их района, и поделать с ним хоть что-то не представляется возможным – стремительно ветшающий последние три года двухэтажный дом Ричарда и Синтии Мерфи. Под такими именами их знали соседи почти два десятилетия. Потом, в 2010 году, оказалось, что они бывалые советско-российские шпионы, подтачивающие безопасность и основы Соединенных Штатов, а их настоящие имена Владимир и Лидия Гуриевы. В этом американские спецслужбы убеждали журналистов, а те – остальную страну. В тихом Монклере все это звучало очень странно. Кто-то пытался заступиться за семейную пару с двумя малолетними детьми, рассказывал, что это милейшие и уже не молодые люди, которые едва ли занимаются шпионскими играми, тем более в таком далеком от любого сколь-нибудь интересного для иностранной разведки объекта. В округе несколько уютных парков, в некоторых есть собственные пруды, где живут лебеди и утки, и пара кладбищ. Да и с детьми на руках добывать секретные сведения получается только у киногероев фильмов. Но многих соседей утомляла поднявшаяся в их прежде мирном уголке суета и гам и больше всего они желали, чтобы журналисты и официальные лица просто оставили в покое их обитель. После депортации семьи в Россию дом остался на попечении федеральной службы маршалов, подразделения Министерства юстиции США. Они еще в 2010 году заклеили дом изнутри листовками о том, что входить внутрь строго запрещено и это собственность службы. Больше с тех пор никто из маршалов поблизости не был замечен. За три года трава на лужайке пожухла и заросла бурьяном, а опавшие прошлогодние листья разносит по всей улице и к соседям. Облицовка дома в некоторых местах отошла и под ней начало подгнивать основание. Водосточная труба накренилась и заржавела. На лице всегда благоустроенного квартала появилась язва. Местные жители возмущаются. Еще больше, чем чиновничья безалаберность, их злят уже предсказуемые последствия. Стоимость дома упала в разы, и теперь, по слухам, которые поползли в округе, власти собираются продать его. Купить обесцененную недвижимость сможет любой проходимец непонятных занятий. До этого действовал своеобразный имущественный ценз: позволить себе приобрести дом в этом районе могли только американцы среднего достатка. «Это все ужасно, - заключает Элизабет Лапин, что живет четырьмя домами ниже по улице. – Мне все это жутко не по душе. Никому нет дела до наших тревог, и эта идея не сулит ничего хорошего».