Началось всё в июне 1986 года, когда 38-летнего жителя Сан-Франциско, богемного персонажа по имени Ларри Харви одолела навязчивая идея: сжечь деревянного человека. Он позвонил своему приятелю Джерри Джеймсу и просто сказал: «Джерри — давай сожжем человека!». Уточнив, что человек будет всё же ненастоящий, Джерри согласился, и 22 июня, в день летнего солнцестояния, парочка отправилась на пляж Бейкер-Бич с наспех сколоченной в подвале из ненужных досок фигурой человека высотой 2,5 м и десятком друзей. Истукана облили бензином (после этого первого опыта организаторы использовали менее взрывоопасную солярку) и торжественно подожгли.
Вскоре на пламя стали стекаться зеваки: от хиппи с гитарой, затянувшего песню про огонь, до какой-то женщины, пытавшейся потрогать горящую скульптуру. Всего вокруг первого «Горящего человека» собралось 35 спонтанных участников перформанса — и каждый из них делал что-то, а не просто наблюдал за летящими искрами. Так было положено начало знаменитому теперь на весь мир фестивалю.
На следующий год Харви и Джеймс вновь отправились на Бейкер-Бич, теперь уже с почти пятиметровой фигурой, вокруг которой собралось уже 80 участников действа, то ли ведьмовского шабаша, то ли языческого ритуала, то ли художественной акции — допускаются любые трактовки.
К 1990 году «Человек» вырос до 12 метров, а количество участников сожжения — до 500. Тут в дело уже вмешалась полиция, запретившая пиротехнические забавы такого масштаба на пляже. Статую пришлось разобрать, но Харви и Джеймс получили предложение от «Какофонического общества», компании калифорнийских дадаистов и ситуационистов, отвезти «Человека» в пустыню Блэк-Рок в Неваде (или, как они называли её, по аналогии с термином «Зона» из «Сталкера») и сжечь там. Что и было сделано осенью, в первый выходной сентября перед Днём труда — с ритуальным печением хлебов в примитивной печи и барабанным соло ударника Дина Густасона перед гигантской фигурой. Участники действа стали называть себя «бёрнерами» (burners, сжигатели - RT.), как именуются и до сих пор.
В следующем году фестиваль впервые получил официальное разрешение от Бюро по управлению земельными ресурсами США, а с 1992 года стал платным мероприятием — тогда билет стоит $25; теперь цена выросла до $390, плюс отдельно оплачивается пропуск для транспортного средства. Последний термин употреблён не случайно — многие конструкции, на которых приезжают на фестиваль участники, только отдалённо напоминают автомобили или мотоциклы.
Тогда же были сформулированы и «десять заповедей» фестиваля: Радикальное включение, Дарение, Декоммодификация, Радикальная самодостаточность, Радикальное самовыражение, Общественные усилия, Ответственность, Не Оставляй Следа, Участие, Здесь и сейчас. Толковать эти принципы всякий волен на свой лад, но незыблемым остается правило, что каждый участник сам несёт ответственность за обеспечение себя (питание, ночлег, защита от погоды) и, разумеется, за уборку оставляемого бытового мусора.
С 1996 года фестиваль стал тематическим. Первой темой был «Ад» Данте; в этом году творческие начинания объединены наследием Леонардо да Винчи. Соответственно, и сама скульптура выполнена в виде знаменитого рисунка «Витрувианского человека» Леонардо.
В 2013 году на Burning Man впервые приехали и россияне с инсталляцией Cradle of MIR (Колыбель МИРа»). На территории постоянно работают несколько танцполов, выступают радикальные музыканты, проводятся мастерские и лектории. Потенциальные участники могут получить и грант на инсталляцию или акцию от фонда Burning Man Arts (в 2015 году соискатели получили около $1,2 млн).
Несмотря на появление денежной составляющей, Burning Man остаётся островком (причём довольно одиноким) бескорыстного «искусства ради искусства». По сути своей это недельный карнавал, на котором каждый, у кого хватает смелости и времени приехать в дикий уголок пустыни посреди Американского континента, чтобы попробовать свои силы в строительстве инсталляции, абсурдистских перформансах или просто в общем ликовании по поводу сожжения «Человека», которое остаётся кульминацией празднества. Ведь, в конченом счёте, и сам факт присутствия в хороводе вокруг пылающего деревянного истукана (который теперь представляет собой настоящее произведение плотницкого искусства) может считаться художественным высказыванием, достойным внесения в анналы искусства.
Влад Крылов