Адвокат сына Каддафи: У моего подзащитного нет нескольких пальцев и, возможно, зубов

«Поддерживать с Сейфом аль-Исламом какую-то связь не представляется возможным, поскольку в Ливии его держат в одиночном заключении, вдали от внешнего мира. Вот уже около двух лет он не может общаться со своей семьёй, со своими родными и близкими, не говоря уже об адвокате. Я представляю его в Международном уголовном суде, и мы привели убедительные доводы в пользу того, что его следует доставить туда», - рассказывает адвокат. «Как и все международные суды, Международный уголовный суд не в силах что-либо сделать без поддержки других государств. И опасность заключается в том, что международные суды оказываются, как я уже сказал, «беззубыми». А это именно так, раз суд выносит постановления, а их игнорируют, - подчёркивает Джон Джонс. - То же самое было и в случае Международного трибунала по бывшей Югославии. Некоторые страны с ним не сотрудничали и вообще ни во что его не ставили. Но международное сообщество заставило эти страны изменить своё отношение. Так, вступление Хорватии в Евросоюз зависело… или, по крайней мере, увязывалось с выдачей в Гаагу Анте Готовины. Очевидно, что в Ливии, которая с каждым днём сползает в анархию, заявляют: «Нам нет дела до Международного уголовного суда». Но им есть дело до экономических санкций. До того, что им могут отказать в членстве, скажем, в Европейском банке реконструкции и развития. До того, что Европарламент может заявить, что помощь Ливии или инвестиции в Ливию зависят от выдачи Сейфа аль-Ислама Каддафи в Гаагу. То есть это отношение можно изменить – и международное сообщество должно так поступить. Если этот суд для него что-то значит, оно должно оказывать ему поддержку». «Я много работал с делами, связанными с одиночным заключением. Исследования неизменно показывают, что даже две недели одиночного заключения могут нанести психике человека глубокую травму, - говорит адвокат. - А Сейф, как я уже говорил, провёл в одиночном заключении около двух лет, не имея возможности общаться даже с родными. Можно себе представить, какое это для него ужасное психическое мучение, психическое страдание. Вы знаете, что ему грозит смертная казнь. А если в тюрьму прорвутся вооружённые группы – то и нечто более страшное. Так что, уверен, психически это для него крайне мучительно. Что касается физического состояния, то здесь мне известно то же самое, что из новостей знают другие. Что у него нет нескольких пальцев и, возможно, зубов. Как я уже сказал, ни мне, ни другим правозащитникам встретиться с ним не удалось. Так что можно лишь строить догадки».