«Мы ездим в основном по России»: солист «Песняров» Леонид Борткевич — о двойниках, о своей жизни и о Лукашенко
Солист «Песняров» Леонид Борткевич — о двойниках, о своей жизни и о Лукашенко
— «Песняры» — эстрадный долгожитель. Какой период существования коллектива вы считаете временем его расцвета?
— Первые десять лет «Песняров». Это время, когда были написаны самые популярные песни.
— Ансамбль настолько популярен до сих пор, что периодически в печати появляются сообщения о гастролях ненастоящих «Песняров». Вы слышали об этом?
— Да, ненастоящих много. Но так со всеми популярными группами происходит, причём везде, это не только у «Песняров» такое.
Я, конечно, считаю, что называть себя «Песнярами» — это плохо. «Песняры» — это мы. Но песни наши пусть поют.
Мулявин (Владимир Мулявин — создатель и бывший руководитель ансамбля «Песняры». — RT) так и хотел, чтобы его песни были такими же, как белорусские народные: чтобы их пели все, как можно больше людей.
— Сколько человек в составе «Песняров»? Как часто вы гастролируете?
— Есть мой ансамбль «Песняры». В котором те, кто работал с Мулявиным. Есть ещё государственный ансамбль, тоже «Песняры». Там поют молодые ребята. У меня в коллективе шесть человек. Четыре-пять музыкантов на сцене и звукорежиссёр. Мы ездим в основном по России.
Иногда выезжаем за границу: в Израиль, в Германию, в США. Не так, как раньше, конечно. Но мне сейчас много и не надо, в принципе. Сейчас такое время, что я больше сижу дома. Иногда пишу новые песни. Но редко.
— Кому принадлежит товарный знак «Песняры»?
— Он принадлежит государственным «Песнярам», новому молодому коллективу.
— Одна из самых популярных песен «Песняров» — «Беловежская пуща». Так случилось, что именно там были подписаны соглашения, которые привели к распаду СССР. Ваше отношение к тому, что распался Советский Cоюз?
— Для меня это страшное дело. Большая личная трагедия. Конечно, когда был Союз, было всё так здорово.
— Но вы ведь уехали из СССР в 1989-м. Почему?
— Мы уезжали с женой, с Ольгой Корбут. Она ехала работать по контракту. А я не мог её одну оставить, и мы поехали вместе. Она подписала контракт с американской компанией, преподавала гимнастику. Я был с ней, и так случилось, что задержался там на десять лет. А потом я всё-таки уехал в Минск.
— Как и когда созрело такое решение?
— Ко мне приехал погостить с семьёй Владимир Мулявин. Они жили у меня в Америке месяц. А потом он мне сказал: «Что ты здесь делаешь? Поехали работать домой, в Беларусь». И я поехал. Вернулся в 2000 году и опять был с «Песнярами». И остался с ними.
— А в США чем вы занимались? Давали концерты?
— Где? В Америке? Нет, концертов я там не давал. Там это никому не нужно. Я писал картины. И ещё работал в компании, которая занималась фотографией и выпуском постеров. Там я дослужился до менеджера. А потом приехал Мулявин — и я вернулся назад. Я действительно очень истосковался по Белоруссии.
— И каково было ваше отношение к новой Белоруссии? Вы ведь вернулись в совсем другую страну.
— Ну, конечно, всё изменилось — и всё в лучшую сторону! Минск стал таким прекрасным городом! Только люди стали немножко другие. Белорусы ведь всегда считались самыми добрыми. Но как-то это всё со временем стало иначе. Не было такого между людьми, как сейчас. Душевнее было. Хотя я думаю, что это во всём мире такая картина. Весь мир стал более разумным, рациональным. И где-то даже вижу ожесточение людей. И почему-то с развитием технического прогресса душа уходит в сторону. Не знаю почему. Думаю, само время сложное.
— Сейчас после выборов во всём мире повышенный интерес к Белоруссии. Ваше отношение к протестам?
— Я не знаю. Я просто люблю свою страну. Я человек Родины. Я люблю свою Родину, свою Белоруссию. А в политику я не лезу. Мне в общем всё равно. Так что по этому вопросу мне, в принципе, нечего сказать.
— Ваше отношение к Светлане Тихановской, проигравшей на минувших выборах? И к её призыву восстановить мир на улицах?
— Отношения никакого. Она просто домработница, никакой не политик. Она на себя взяла такую роль — чтобы были честные выборы. И правильно делает, что хочет мира. Все хотят мира.
— Ваше отношение к тому, что в эти дни было задержано очень много журналистов?
— Ну, их уже всех освободили, по-моему. Просто много было подозрительного всего. Чтобы не было здесь каких-то «майданов» и тому подобного. И пока разобрались с этим.
— Вы знакомы с Лукашенко? Ваше отношение к нему как к президенту и как к человеку?
— Конечно, знаком. Нормальное отношение. Он своё дело сделал, в общем-то, я считаю.
— В положительном ключе для страны?
— Для меня — в положительном. Дороги сделал хорошие, например. Я, когда приехал из Америки, обалдел от дорог. В принципе, так и должно быть. Всё же идёт вперёд, должно идти.
— Как вы считаете, Лукашенко популярен в Белоруссии среди народа?
— Ну ещё бы! Конечно, популярен! Просто народ, особенно молодёжь... Многие не понимают. 26 лет в руководстве — это много. Может, поэтому люди протестуют. Не знаю. Мне он ничего плохого не сделал — наоборот, только хорошее.
— Власть поддерживает культуру, молодые таланты?
— Не знаю почему, но культура у нас очень ослабла. Внимания к ней почему-то нет. И видишь это везде, куда ни поедешь. В других странах я тоже наблюдаю такое.
— К какому направлению относятся картины, которые вы пишете?
— Я с детства этим занимаюсь. Постоянно, если у меня есть свободное время. Потому что я родился художником. А голос — потом уже. Я люблю сюрреализм. Сальвадора Дали. В таком же плане и у меня картины. Я сюрреалист. Очень люблю цвет.
— А у вас были выставки?
— Никогда не было, и я никогда не думал об этом. Я не считаю себя особо серьёзным художником. Потому что вокруг меня столько талантливых людей, и друзья у меня есть — такие художники, что я по сравнению с ними... Так что это просто для себя. Хобби.
— Кого на белорусской эстраде вы могли бы назвать наиболее ярким и талантливым исполнителем ?
— Пожалуй, никого.
— А сами какую музыку слушаете?
— Люблю классику. Но самое главное — «Битлз». Для меня это, конечно, вечная группа.
— Ваша жена, ваши дети — кто они, чем занимаются?
— Мой младший сын Кристиан имеет способности к иностранным языкам, хорошо знает английский. Он живёт со мной в Минске. Ему всего 15 лет, он учится в девятом классе. Пока ничего не планирует. Как получится. Это самая главная проблема — найти себя. Жена Татьяна — дизайнер, визажист. Она окончила курсы, всё умеет: стрижёт, красит. И меня тоже. Я ж весь седой, ещё с 30 лет. Но это у неё хобби. А основное её дело — дом. Она домохозяйка.
А всего у меня было три брака. Есть четверо сыновей. Я их всех назвал по католической традиции по дедам: первый — Алексей, второй — Ричард, третий — Кристиан, и в Москве у меня есть сын, тоже Алексей.
— Вы католик?
— Да. Мы католики. Я — по отцу. У нас старинный княжеский род, белорусские корни, конечно. Белорусские и еврейские. Моя мама — еврейка. Но наполовину белорусская еврейка. Мама приняла католичество ради меня. Она говорила: «Чтобы потом с тобой быть вместе».
— Вы соблюдаете католические обряды, посещаете службу?
— Да. Я всегда езжу в Красный костёл в Минске. Там меня и крестили. Не могу сказать, что строго соблюдаю обряды. У меня Бог в душе.
— Помимо живописи, какие ещё хобби у вас есть?
— Ой, чего у меня только нет! Я всё умею делать. У меня папа рано умер. Но рядом был дядя Гена, муж маминой сестры, тётки моей. Он сам питерский. И всё умел делать, а я всегда сидел и за ним наблюдал, как он всё делает. Поэтому я всё что хочешь сделаю — начиная от ювелирки и заканчивая картинами и прочим. Я люблю что-то делать и не люблю сидеть просто так. Хотя сейчас такое время, что надо больше сидеть дома. Особенно в моём возрасте. Мне 71 год. Как подумаешь над этой цифрой: старик уже. А внутри себя чувствую молодым, лет на 40.
