«Страна переживала и более тяжёлые времена»: руководители российских вузов — о разрыве научных связей с Евросоюзом

Руководители российских вузов и научных центров уверены, что разрыв связей с Евросоюзом в исследовательской сфере не помешает развитию отечественной науки. Так они прокомментировали в беседе с RT санкции ЕС в отношении российской науки.

Напомним, 4 марта Еврокомиссия опубликовала заявление, в котором говорится о заморозке Евросоюзом сотрудничества с российскими научно-исследовательскими структурами «в знак солидарности с украинским народом».

«Комиссия не будет заключать никаких новых контрактов или соглашений с российскими организациями в рамках программы Horizon Europe. Более того, комиссия приостанавливает выплаты российским юридическим лицам по существующим контрактам», — говорится в заявлении Евросоюза.

• Gettyimages.ru

Напомним, Horizon Europe — ключевая программа ЕС, направленная на поддержку научных исследований. Она рассчитана на срок с 2021 по 2027 год, суммарный объём финансирования — €95,5 млрд.

Кроме того, ранее о приостановке действующих проектов с российскими учёными объявила организация European XFEL, которая управляет крупнейшим в мире рентгеновским лазером на свободных электронах, построенным с российским участием. 

Накануне также стало известно о решении властей Норвегии заморозить сотрудничество с Россией в сфере науки и образования. Об этом сообщили в норвежском правительстве.

Руководители российских научных организаций рассказали RT, как они оценивают действия европейских партнёров и возможные последствия рестрикций в научной сфере.

Президент НИЦ «Курчатовский институт» Михаил Ковальчук

— Во-первых, я должен сказать, что наша страна переживала и значительно более тяжёлые времена, чем сейчас. Например, после революции, во время Гражданской войны, отечественная наука всё равно жила, чтобы дать потом миру нобелевских лауреатов — Николая Семёнова, Льва Ландау, Петра Капицу. Уже тогда были заложены основы для наших будущих успехов в ядерном проекте, в космосе, в генетике.

Разрушенная революцией, Гражданской войной страна уже в 1920-х годах создала несколько десятков научных институтов, включая даже институты, которые занимались изучением культурного наследия.

• Президент НИЦ «Курчатовский институт» Михаил Ковальчук
• © Wikimedia

А потом началась Великая Отечественная война. В 1943 году наша страна, обескровленная, участвующая в неравной схватке с Германией, начала свой атомный проект. В лаборатории №2 будущего Курчатовского института работали тогда 100 человек, в то время как в американском Манхэттенском проекте были задействованы десятки тысяч людей.

Тем не менее мы создали ядерное оружие, атомную энергетику и атомный флот — подводный и ледокольный. Сегодня Россия — единственное государство, которое фактически контролирует мировой рынок ядерной энергетики, а также имеет атомный ледокольный флот. И всё это — плоды атомного проекта, который начал развиваться в годы войны.

Также по теме

«В состоянии технологической войны»: как Россия планирует преодолевать последствия санкций в космической сфере

«Роскосмос» полностью сосредоточится на замещении импорта космического оборудования и комплектующих, сообщил глава госкорпорации...

Сегодня мы активно участвуем в международных проектах класса «мегасайенс». В первую очередь речь идёт о создании исследовательских уникальных установок в Европе.

Например, к ним относится международный термоядерный реактор типа «токамак» ИТЭР, который строится на юге Франции. Россия являлась инициатором создания этого реактора, и само слово «токамак» — русское, это сокращение от «тороидальная камера с магнитными катушками». Наш институт совместно с «Росатомом» создал основу для ИТЭР — сверхпроводящие низкотемпературные кабели, по которым идёт ток для создания магнитного поля. Суммарно мы поставили для ИТЭР 300 т этого материала, больше ни одна из стран не могла его сделать.

Кроме того, в Европе реализуется проект крупнейшего в мире рентгеновского лазера на свободных электронах XFEL. После ИТЭР это самый масштабный научный проект, сама научная идея тоже принадлежит советским и российским учёным. Курчатовский институт делает массу систем для этого проекта, в финансовом плане российская доля составляет примерно треть от всех затрат на проект. Более того, ежегодно мы платим почти €40 млн на обеспечение работы этой установки.

Похожая ситуация и с Центром по исследованию ионов и антипротонов (FAIR) в Германии, где российское участие в этом проекте второе после ФРГ, включая финансовые вложения.

• Gettyimages.ru

Или, к примеру, возьмём Большой адронный коллайдер — CERN, который у всех на слуху. Там есть четыре экспериментальные станции, на которых проводятся измерения — сталкиваются пучки ускоренных частиц. Большинство детекторов на этих станциях, по размеру сопоставимых с пятиэтажным домом, изготовлены из кристаллов вольфрамата свинца. Россия — единственная страна, которая смогла разработать и изготовить такое количество этих уникальных кристаллов.

Поэтому я не знаю, по кому более ощутимо ударят эти санкции: по России или Европе? Со своей стороны мы полностью сохраняем участие в европейских проектах, соблюдаем все взятые на себя обязательства. И думаем, что наши европейские коллеги тоже будут следовать правилам. Но если они всё же пойдут на необратимые шаги, это будет очень печально с точки зрения нарушения мировой гармонии.

Наука, как и культура, всегда служила сохранению единства, давала миру возможность вновь возрождаться после всех потрясений. Поэтому надеюсь на разум и правильный настрой наших европейских, американских, японских и других иностранных коллег. Надеюсь, что достигнутый нами уровень взаимодействия не будет разрушен.

• Международный термоядерный реактор типа «токамак» ИТЭР
• © Wikimedia/ ITER

Но если даже это произойдёт, мы к этому готовы. В России указами президента запущена масштабная программа по созданию уникальной инфраструктуры класса «мегасайенс» для прорывных исследований.

Сейчас мы создаём крупнейшие не имеющие мировых аналогов мегаустановки на Дальнем Востоке, на острове Русский. Работает мощный Курчатовский источник синхротронного излучения (КИСИ-Курчатов) в Москве, под Санкт-Петербургом уже действует высокопоточный исследовательский ядерный реактор ПИК, не имеющий аналогов в мире.

Также подписано соглашение о вступлении в этот проект Белоруссии, обсуждаем также участие в нём Узбекистана и других стран СНГ.

Кроме того, у России всегда были тесные научные связи с Индией и Китаем. Например, в советское время мы построили в Индии институт ядерной физики, а также источник синхротронного излучения. Курчатовский институт создал в своё время установку типа «токамак» для Китая. То есть у нашего сотрудничества есть глубокие корни и давняя история.

Ректор РУДН Олег Ястребов

— Науку делают учёные, а не политики. За последние пять лет по результатам научных исследований у РУДН вышло 3,5 тыс. статей, изданных в соавторстве с зарубежными коллегами — это почти 14 тыс. авторов по всему миру. Ни одна из них не сделана по программе Horizon Europe. Например, одни из самых высокоцитируемых статей в коллаборации в 2021 году написаны в соавторстве с учёными Китая.

• РУДН
• globallookpress.com

Ректор Санкт-Петербургского государственного политехнического университета Петра Великого Андрей Рудской

— Самое грязное, что мог сделать ЕС, — это вмешать политику в науку и образование. Даже во время войн и конфронтации XIX и XX веков эти сферы всегда оставались вне политики. А сейчас высылают студентов, закрывают стипендиальные программы, устраивают спекуляции…

Вот таков сегодня дикий «гуманизм» просвещённой Европы. Например, наш вуз имеет давние связи с европейскими институтами, мы участвовали во многих совместных программах. А сейчас всё это сотрудничество ликвидировано.

Также по теме

«Объяснение только одно — попытка сдержать развитие»: Путин — о санкциях в научной сфере

В среду, 8 декабря, в парке науки и искусства «Сириус» открылся конгресс молодых учёных. В рамках первого дня мероприятия с молодыми...

Кстати, в ряде международных научных проектов Россия играет насколько важную роль, что её исключение из них просто невозможно. В основном речь идёт об атомных проектах «мегасайенс». Думаю, что на них Запад не станет распространять санкции, сделав при этом вид, что «смилостивился».

Конечно, действия ЕС наносят сейчас удар по обеим сторонам — и по нам, и по Европе. 

Наш университет тоже понесёт издержки — у нас были заключены контракты с западными контрагентами почти на €300 млн, в Германии у нас более 50 партнёров. В основном сотрудничество развивалась в сфере информационных технологий. Среди наших партнёров — BMW, Volkswagen, Porsche. Siemens тоже наш давний партнёр, но его филиалы в России продолжат работу с нами, у нас есть ряд совместных лабораторий.

Мы сейчас направили свои взоры в сторону дружеских нам государств, в первую очередь Китая. У нашего университета в Шанхае уже пять лет как действует представительство, мы ведём разноплановые исследования в ряде сфер: ядерной энергетике, микроэлектронике. В сфере информационных технологий мы работаем с Индией, а с Вьетнамом у нас есть давние научно-образовательные контакты. Планируем также выстраивать сотрудничество с дружескими иберо-американскими странами.

При этом я не хочу заниматься шапкозакидательством. Мы полны не оптимизма, а решимости продолжать научные исследования. Россия переживала и не такие вызовы, я верю в наш талантливый народ, в президента, в наших учёных, которые будут засучив рукава заниматься вопросами импортозамещения, развития нашей независимой экономики.

• Международная зимняя школа политеха
• © ОПИТ СПбПУ

Первый проректор, профессор, член учёного совета Санкт-Петербургского государственного университета промышленных технологий и дизайна Павел Луканин

— То, что к науке сейчас примешивают политику, — это, конечно, не идёт науке на пользу. Как правило, научная сфера всё же далека от политики, сотрудничество учёных из разных стран всегда продвигало науку вперёд, шёл обмен знаниями, мнениями между разными научными школами.

Что касается того, как решение властей ЕС отразится на российской науке. Нужно понимать, что нам отказывают в сотрудничестве только часть стран — далеко не весь мир и даже не вся Европа. У нас сохраняются связи с азиатскими странами: Китаем, Индией, Вьетнамом и многими другими. Например, с Израилем или нашими партнёрами из Казахстана, Узбекистана, где тоже есть вузы, есть научные центры, есть академии наук.

Также по теме

«Не поддаваться давлению Запада»: почему Бразилия и ряд других стран мира отказались вводить санкции против РФ

Бразилия не станет осуждать Россию из-за ситуации на Украине и не будет вводить против неё санкции. Об этом заявил журналистам...

Так что международное партнёрство продолжится, хотя круг его участников и сузится. Но ничего сверхразрушительного не произойдёт.

В целом такое решение наносит удар не столько по российской, сколько по всей мировой науке. Даже во времена Советского Союза шла международная научная работа по решению важных проблем: борьба с раком, сердечными болезнями, атомные исследования и многое другое. Потому что есть вопросы, которые волнуют всё человечество.

В нашем университете тоже идёт работа по нескольким международным грантам. В большей степени речь в нашем случае идёт о связях с учёными из Финляндии, Швеции, в меньшей степени с Германией. Скорее всего, сейчас из-за политизации науки этих грантов уже не будет. Конечно, это плохо, ведь такое партнёрство играет не столько финансовую роль, сколько, если можно так сказать, общечеловеческую. Укреплялось взаимное понимание, студенты и преподаватели из разных стран и вузов общались друг с другом, работали над решением важных для всех проблем.

Правда, я не верю, что такая ситуация сохранится надолго. Полагаю, что со временем здравый смысл в ЕС всё же возобладает.