«Возможность примерить миллиард образов — главный кайф профессии»: Рина Гришина о работе актрисы и роли Алисы Рыбкиной

— На экраны выходит уже пятый сезон сериала «Полицейский с Рублёвки». Алиса Рыбкина фигурирует в проекте с третьего сезона. За это время ваша героиня изменилась?

— В пятом сезоне в принципе изменилась жанровость сериала. Если раньше комедия сочеталась с драмой, зритель то смеялся, то плакал (с персонажами происходили точно такие же изменения), то пятый сезон — лёгкий, чисто комедийный.

В предыдущих сезонах у моей героини было много проблем. Алиса выглядела этаким загнанным волчонком, она надевала маску и старалась казаться какой-то крутой девчонкой. В пятом сезоне все персонажи стали полегче, и моя Алиса тоже, хоть и продолжает откалывать грубые, циничные шуточки. Она больше не переживает из-за своего сложного прошлого — старается во всяком случае. Раньше Рыбкина была против всех и все были против неё, а в этом сезоне её, наконец, приняли в семью.

— Некоторые зрители пишут в соцсетях, что, на их взгляд, в пятом сезоне вашей героине уделили не так много внимания, будто отодвинули её на второй план...

— Я не видела таких комментариев. По крайней мере, в своих соцсетях. У нас есть основной персонаж, вокруг него крутится история. Его много, нас всех по чуть-чуть. Не могу сказать, что в других сезонах меня было больше. Раньше фокус был на личной жизни, на травме и трагедии моего персонажа. Может быть, поэтому зрителю так казалось. Сейчас драматическая история ушла, зато началась другая. Алиса теперь преподаёт молодым курсантам. Она единственная из всех полицейских серьёзно к этому подходит, хочет их действительно чему-то научить.

— Буквально на днях вышел ещё один фильм с вашим участием — «Номер один». Там вы тоже сыграли сотрудницу полиции. Чем принципиально отличаются эти две ваши героини?

— Они всем отличаются — у них разные характеры, жизненный бэкграунд. Когда я поняла, что моя героиня в фильме «Номер один» тоже будет носить офицерскую форму, поставила перед собой цель — максимально разделить этих персонажей. Для меня как для актрисы важно не повторяться. Оказалось, это не так сложно: Алиса и Марина — совершенно не похожи друг на друг, они говорят на разных языках. 

— Могли бы вы представить себя в полицейской форме в жизни?

— Думаю, что нет. Я очень люблю свою профессию, возможность примерить на себя миллиард разных образов — это и есть главный кайф моей работы. Не уверена, что долго бы продержалась в качестве полицейского, врача или кого-либо ещё.

— Вы много лет занимались музыкой, играете на скрипке, на фортепиано. Вы продолжаете развивать эти навыки?

— Нет, по вечерам не сижу, не играю. Но если понадобится где-то исполнить роль скрипачки — возьму инструмент, позанимаюсь и снова на нём заиграю.

Я окончила музыкальную школу по классу скрипки и фортепиано, но также играю на контрабасе. И скрипка, и контрабас много раз уже использовались и в кино, и в театральных проектах.

Никогда не относилась к музыке серьёзно, не вижу себя в ней: достаточно того, что я делаю. Но, мне кажется, артисту важно расширять свой диапазон: заниматься спортом, танцами, вокалом, игрой на музыкальных инструментах.

• © Кадр из фильма «Номер один» (2020)

— Не хотели бы вы найти практическое применение вашим вокальным, танцевальным навыкам? Сняться в мюзикле?

— Конечно, я бы с радостью снялась в мюзикле, потратила бы время на репетиции, тренировки. Если бы мне предложили танцевальный мюзикл, я была бы особенно счастлива: я много лет отдала балету.

— Помимо российских фильмов вы также снимались в британской ленте 2001 года «Преступление и наказание». Это же одна из ваших первых ролей?

— Да, это было 19 лет назад, мне было 13. В то время я играла в Санкт-Петербургском детском музыкальном театре «Зазеркалье». Там служат взрослые артисты, но некоторые роли исполняют дети. На одном из занятий по актёрскому мастерству к нам пришли из «Ленфильма». Для сериала Дмитрия Светозарова «По имени Барон» им нужна была девочка, похожая на главную героиню. Меня утвердили и внесли в картотеку киностудии. Благодаря этому я и попала на пробы в британский проект режиссёра Джулиана Джаррольда. Кстати, не так давно вышел его сериал про королеву Великобритании — «Корона».

В «Преступлении и наказании» у меня был маленький эпизод поющей нищенки с Раскольниковым. Ради съёмок чуть ли не пол-Петербурга перекрыли, кругом куча вагонов, всё серьёзно... У меня аж рот открылся: в какой я сказке нахожусь! В тот свой самый первый съёмочный день я влюбилась в кино. С тех пор каждый год у меня были какие-то съёмки.

— А вы говорили на английском в 13 лет?

— Нет. Я была поющей нищенкой, которая пела на русском!

— К слову, про переводы. Вы немало работали в дубляже. Чем вас привлекает этот процесс?

— Я уже давно не работаю в дубляже. Занималась этим, когда переехала в Москву, лет семь назад. Поняла, что с актёрством у меня не сразу всё получится и нужен запасной вариант. В Питере у меня был опыт озвучивания, и, переехав в Москву, я отнесла диски со своими записями по всем студиям. Меня стали брать.

Я работала чуть ли не сутками, ездила со студии на студию. Озвучивала не только художественные фильмы и сериалы, но и передачи про природу, еду и многое другое для Discovery, Travel Channel и прочих. Это был мой заработок.

Потом, когда начали складываться актёрские проекты, я от дубляжа стала отказываться: это невозможно совмещать со съёмками. Но мне нравился процесс... Закрываешь дверь, тебя никто не видит. Только ты, персонаж, существуешь, пытаешься найти голос.

Были сериалы, в которых я озвучивала нескольких персонажей подряд совершенно разными голосами. У меня хороший диапазон, было интересно придумывать разные-разные голоса. Очень хорошо получались мальчики, лет, скажем, 12.

— А что в этой работе было непросто?

— На самом деле, мне сложнее всего озвучивать саму себя. В дубляже ты сразу делаешь персонажа голосом, не нужно ни подо что подстраиваться. А на озвучивании самой себя смотришь и думаешь: «Ну вот, как я сейчас это сделаю лучше? Я там так хорошо сказала!»

Сложно повторить то, что было сказано в момент съёмок, эмоционально и со всеми переживаниями.

— Откуда появилась идея вашего проекта Moscow Shorts?

— Идея принадлежит Алексу Настою, сооснователю фестиваля. В Америке и Европе ежемесячные фестивали короткого метра — очень распространённое явление, а в России такого не было. 

Алекс рассказал мне о своей идее, спросил, что я думаю. Я два дня думала и говорю: «Да, давай попробуем сделать это в России». Мы в течение двух месяцев, с марта 2018-го, всё продумывали, придумывали. И в июне у нас уже был первый открытый показ.

• © Алена Андрущенко

Moscow Shorts начинался как маленький проект, рассчитанный на небольшое число зрителей. Но без особых наших усилий всё стало развиваться, расти. Сейчас каждый месяц к нам приходят по 600 человек, всегда аншлаги. А главное, что всё это бесплатно для зрителей. Это сейчас такая редкость!

Зрителям нравится контент, который мы им показываем: это короткометражные фильмы высокого качества со всего мира (у нас международный фестиваль). Есть уже свои зрители, которые приходят к нам постоянно. И каждый раз на показах появляются новые. У нас дружеская атмосфера, после каждого показа мы устраиваем обсуждение. Зрителям предоставляются микрофоны, они задают вопросы. Наш лектор тоже что-то рассказывает о кино. Наш фестиваль я называю «Место встречи».

— Много вам присылают работ?

— Да, много. В месяц приходит в среднем сто работ со всего мира. Мы отсматриваем их вместе с командой, я лично всё смотрю.

— Можете ли вы выделить какие-то тенденции, характерные для короткометражек сегодня? Часто встречающиеся темы, сюжеты, популярные приёмы?

— Темы и жанры очень разнообразные, мало повторяющегося. 

В короткометражке должна быть точно сформулирована основная идея. В полном метре историю рассказать проще, чем в коротком, где её необходимо ужать до десяти или максимум 30 минут, но так, чтобы зритель её понял. Если мысль изложена неточно, фильм разваливается. Через пять минут ты понимаешь: что-то не то. Поэтому всего шесть-семь работ из ста выходят в итоге на экран.

В том, что мы отсматриваем, часто не хватает качества. Очень многие ленты не проходят отбор из-за проблем с операторской частью, со светом, звуком. И вопрос даже не в затратах на производство.

Иногда какой-нибудь 20-минутный индийский фильм с крошечным бюджетом и действием в одной комнате оказывается вполне себе хорошим. Создатели не старались прыгнуть выше своей головы, сделали качественно в рамках своего бюджета, а главное — донесли основную мысль.