На ММКФ Владимир Хотиненко представил экранизацию «Бесов» Достоевского
- РИА Новости
Выступая перед зрителями в начале сеанса в кинотеатре «Октябрьский», Владимир Хотиненко поблагодарил свою съёмочную группу и сказал, что «Бесы» - фильм «длинный, но не длинный». И действительно: перед нами тот случай, когда в одной ленте удалось сочетать и серьёзное психологическое кино, и увлекательный триллер, с которым перестаёшь замечать время.
Уже заставка к картине, на которой хочешь-не хочешь, а вспомнишь аналогичную заставку к «Девушке с татуировкой дракона» Финчера, даёт понять, что зрелище нам предстоит, во первых, «дорогое», а во-вторых – щекочущее нервы. Одновременно красивая и пугающая анимация в сочетании с тревожной музыкой Алексея Айги сама по себе является произведением искусства.
Фильм начинается без долгих экспозиций и «предвариловок» - с обнаружения убитого студента Шатова, чью смерть приезжает расследовать Горемыкин (Сергей Маковецкий). Тайны из того, кто причастен к этой и другим смертям, Хотиненко не делает. Как и Достоевскому, ему интереснее показать зрителю зло «под микроскопом» - подобно тому, как нам показывают в фильме бабочек – и прекрасных, и ужасающих одновременно.
Зло в картине принимает множество разных лиц: Николая Ставрогина, которого сравнивают с «князем тьмы», трусливых, бесталанных, но от этого не менее опасных «революционеров», домашнего тирана Лебядкина, повитухи, насмехающейся над молодыми родителями, и хорошей девочки Дарьи, готовой согласиться на убийство ничего не сделавших ей людей ради личного «счастья». Зло распространяется в картине как смертельная зараза, как проклятие, от которого нет спасения, - особенно для тех, кто решил сопротивляться. А начинается оно, впрочем, с мелочей – таких, как мышь под стеклом старинной иконы.
Пётр Верховенский (Антон Шагин) и Николай Ставрогин (Максим Матвеев) с первых минут своего появления на экране предстают существами «не от мира сего», похожими на столь обожаемых в поп-культуре вампиров – вероятно, с целью последовательно развенчать их в дальнейшем. Это подчёркивается и, мимикой, и поведением героев, и тем, как они показаны в кадре, и музыкой. Здесь, пожалуй, возникает один из немногих упрёков к создателям: cлегка переборщили с «голливудским» нагнетанием ужаса. Но молодая часть аудитории такую подачу оценит.
Шагин, когда-то весьма пресно показавший себя в «Стилягах», вдавливает зрителя в кресло своей улыбкой-оскалом, полным равнодушием к чьим-либо страданиям и поразительным сочетанием одержимости и шутовства с холодным расчётом. Его Верховенский – подонок и манипулятор, метящий на роль Бога. И самым страшным оказывается то, что добрые (или хотя бы не утратившие остатки нравственности) люди перед таким подонком совершенно бессильны, как часто бывает и в жизни. Он либо запугивает их, либо втирается в доверие, либо подкупает лестью, либо физически устраняет.
Единственным человеком, который мог бы, если бы захотел, остановить злодейства Верховенского, является его «кумир» Николай Ставрогин, но и для него люди – это всего лишь насекомые, которых можно при случае и на булавку… Наиболее ярко это показано в его отношении к женщинам, чьи жизни он рушит легко и без сожаления. Однако, в отличие от Верховенского, он тяготится злом, которое живёт внутри него, и сильнее всех меняется с течением сюжета, подбираясь всё ближе к краю пропасти, превращаясь из холодного красавца в загнанного зверя.
И, если Верховенский Шагина вызывает отвращение и ужас, то Ставрогин Матвеева – огромное сожаление о чудовищной деформации столь привлекательного и неглупого человека. Жаль, что причины столь чудовищного разложения Ставрогина так и остались за кадром.
Особенно хочется отметить игру Марии Шалаевой (Марья Лебядкина) и Евгения Ткачука (Шатов), которые вызывают искреннюю симпатию и сопереживание своим героям. Но надо признать, что каждый актёр заставил бы сказать Станиславского «верю!»
«Картинка» в «Бесах» - начиная с операторской работы Дениса Аларкона Рамиреса и заканчивая костюмами - это настоящее наслаждение для взгляда. Кто-то может раскритиковать авторов за приукрашивание реальности, дескать, всё слишком чисто, дорого и «гламурно», но визуальная красота «Бесов» - это скорее красота искусства передвижников, чем обложки глянцевого журнала. Среди достоинств картины стоит подчеркнуть ещё и то, что подлость и насилие – даже в случае Ставрогина – лишены какого бы ни было романтического ореола. И, несмотря на мнимое всесилие зла в лице Верховенского и его свиты, последний кадр ленты ставит весьма красноречивую точку в споре о том, какое будущее их ждёт.
